Проблемы денежной политики
ПРОБЛЕМАМИ денежной политики внезапно обеспокоился Владимир Путин. В канун юбилейных 100 дней Путина встревожило нарастание инфляции, вызванное действием следующего монетарного механизма. Россия "заразилась" голландской болезнью в ее классической форме. Девальвированный слабый рубль увеличил экспортные потоки и выручку и стал надежным барьером для ввоза товаров в страну. Конъюнктура на товары экспорта долгое время остается крайне благоприятной. Сальдо торгового баланса выросло до непривычных нашим финансовым властям размеров. Приток валюты в страну оказался не только большим, но и устойчивым.
ЦБ, таким образом, получил возможность нарастить резервы - на этой неделе они достигли уже $21 млрд, увеличившись с начала года на 68%. За полгода ЦБ купил валюты более чем на 230 млрд руб. Под это эмитируются рубли. Денежная база растет с начала года на 5 - 6% в месяц. Естественно, эмиссия далеко не единственный источник рублевых ресурсов: Минфин погасил ЦБ 40 млрд руб. долга, на 15 млрд увеличились его депозиты на счетах ЦБ, и почти на 30 млрд - депозиты банков. Но эмиссия (в свою очередь, стимулируемая регулярным повышением тарифов РАО "ЕЭС", "Газпрома", МПС и других монополий) плюс рост оптовых цен разгоняет инфляцию - в июне она достигла 2,6%.
Это первый фактор, встревоживший Путина. Продолжение весеннего курса - мягкая девальвация рубля и быстрый рост резервов (именно такую политику защищал Касьянов в своей двухмесячной дискуссии с Геращенко) - привело бы к сильному ускорению инфляции и как следствие - к началу падения доходов населения. Вторым фактором для Путина стала возможность слишком резкой ревальвации рубля, к которой склонен ЦБ: ведь ему не хочется тратить слишком много рублей на покупку валюты. Сильная ревальвация не лучше инфляции: она приведет к снижению доходов экспортеров, увеличению импорта и соответственно падению доходов импортзамещающих производств.
Получается, что проблему, как говорит Михаил Задорнов, "проспали". Еще весной было ясно, что голландский синдром "прихватит" российскую экономику. Но тогда думали, что упадут цены на нефть и придется решать другую проблему: где взять деньги на погашение долгов.
Так или иначе, финансовые власти, по выражению Андрея Вавилова, оказались "между инфляцией и ревальвацией" и после президента настала очередь думать Минфину и ЦБ. Думают, они, как водится, в разные стороны. Центробанк упирает на то, что Минфин должен, пользуясь бюджетным профицитом, активно возвращать огромный (424 млрд руб.) долг ЦБ. А возвращенные с начала года 40 млрд Геращенко называет "настолько мизерными" суммами, что он даже затруднился вспомнить точную величину. Правительство, по словам Кудрина, "не хочет форсировать этот процесс", и это понятно: Минфин может несколько потерять в бюджетной свободе.
Минфин рассчитывает на другие меры: оптимизация бюджетных расходов и увеличение доходов, снижение доли неденежных расчетов, повышение депозитных ставок ЦБ, повышение экспортных пошлин. Забавно, кстати, что на следующий день после заявления Кудрина ЦБ сделал в точности наоборот: понизил ставки. Впрочем, результат будет таким же - потенциальное сокращение эмиссии, только за счет удешевления кредитов для ЦБ.
Касьянов не исключает расширения заимствований на внутреннем рынке для стерилизации избыточной рублевой ликвидности, однако Кудрин, негативно относящийся к увеличению займов через ГКО, считает эту меру "крайней". Тем более что она еще и временная: деньги когда-то надо отдавать, да еще и процент выплачивать. Кроме того, ни Минфину, ни ЦБ не хочется платить кредиторам проценты только за стерилизацию рублей. В числе "крайних", видимо, и другие меры, пока правительством не называвшиеся: резкое повышение экспортных пошлин, особенно на нефть, и отмена обязательной продажи валютной выручки.
Есть и еще одна мера: ЦБ мог бы тратить часть вырученной валюты не на увеличение резервов (вкладывая доллары в американские гособязательства), а на покупку российских валютных облигаций. Вложения такого рода могли бы оживить финансовые рынки. Тем более что в 2003 - 2004 годах предстоит большое погашение евробондов, и такая мера могла бы предупредить возможный дефолт. И наконец, если и у Минфина, и у ЦБ сейчас достаточно денег, почему бы всерьез не снизить налоги?
Итак, пока окончательный набор мер только дискутируется. Рубль тем временем растет медленно, но это только благодаря активно скупающему валюту Центробанку. Что дальше? Все зависит от уровня, на котором Минфин и ЦБ достигнут компромисса. По сравнению с началом мая, когда Касьянов "опускал" рубль, а Геращенко укреплял, их позиции сблизились, но еще недостаточно. ЦБ предпочитает поднять рубль примерно до 20 руб./$1. Это снизит инфляцию, но приведет к замедлению экономического роста. ЦБ за рост не отвечает - только за денежную стабильность. Кроме того, любое ухудшение мировой конъюнктуры заставит ЦБ вновь девальвировать рубль.
Минфин, уж коли нельзя "опускать" рубль дальше, предпочел бы держать его на нынешнем уровне. В среднесрочном плане это тоже означает укрепление рубля, но более медленное. Однако пока обнародованные Минфином меры не позволяют понять, как он планирует сбить инфляцию.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
