Top.Mail.Ru
архив

Пятый пункт

Россия никак не может решить, что дает экономике этническая миграция – необходимые рабочие руки или лишние рты. Как следствие миграционная политика России противоречива и непоследовательна. Впрочем, в США над аналогичным вопросом размышляют уже свыше 200 лет и тоже не могут найти однозначный ответ.

 

В истории американского бизнеса нашлось место дискриминации, но не по расовому признаку, а по принципу, так сказать, «дедовщины»: тот, кто прибыл в страну раньше и успел ассимилироваться, ставил палки в колеса новым переселенцам. Однако некоторые этнические бизнес-сообщества формировались в США почти бесконфликтно. Нацменьшинства разрабатывали новые рынки, не пытаясь поделить уже существующие. Так, еврейские эмигранты из Польши и России создали в Штатах индустрию готовой одежды. Именно в этой отрасли они с легкостью находили себе работу. Еврейская диаспора создала с нуля и полностью контролировала вплоть до 1940-х годов также и голливудскую киноиндустрию.

Не стремились к захвату уже существующих рынков и китайцы. Они принимали законы эволюционного развития диаспор и понимали, что средний класс в общине переселенцев может появиться лишь во втором поколении. Китайцы открывали прачечные и национальные фаст-фуды, откладывая из скромных прибылей деньги на колледж для детей. Сегодня китайская диаспора – рекордсмен среди этнических общин США по числу мультимиллионеров.

 

Кто ответил за Варфоломеевскую ночь

Впрочем, не все диаспоры стремились создать новые ниши. Были и те, кто желал поделить существующие рынки или плотно «присосаться» к бюджету. Разумеется, это порождало конфликты.

К концу XVIII века территория Северной Америки была освоена едва ли на 10%, а сельское хозяйство и города развивались вяло именно из-за нехватки рабочей силы. Тем не менее ранее прибывшие колонисты – в основном протестанты англо-саксонского происхождения – уже успели почувствовать себя коренным населением и энергично защищали «свою землю» от мигрантов-католиков из Ирландии.

Под давлением протестантского большинства администрация вводила квоты для иммигрантов из Ирландии. Католики селились в мрачных портовых бараках, обязаны были регулярно проходить унизительную процедуру перерегистрации, а об их трудоустройстве на предприятиях протестантов не могло быть и речи.

Дискриминация католиков обусловливалась более не межконфессиональными, а историческими противоречиями. Религиозные войны в Старом Свете давно отгремели. Кроме того, поселенцы-протестанты, достигшие определенного уровня респектабельности, испытывали обыкновенную брезгливость к голодным и грязным толпам новых иммигрантов.

 

Плата за вход

Все изменилось после Войны за независимость – ирландские католики рьяно сражались против британских колониальных войск. Армия Вашингтона почти на 100% была сформирована из ирландцев, а террористическая группа «Сыны свободы», до войны именовавшаяся «Клубом св. Патрика» и наводившая ужас на протестантские кварталы, громила английские корабли и казармы. Вскоре после подписания Декларации независимости ирландские активисты основали «Таммани-холл» – штаб-квартиру демократической партии США, которая провела через конгресс отмену ограничений на католическую иммиграцию. И уже к началу 40-х годов XIX века из нацменьшинства ирландцы превратились в титульную этногруппу, что обеспечило успех на выборах политикам-демократам.

Экономическое благополучие ирландцев опиралось исключительно на политическое влияние Таммани-холл. Они оказались неважными бизнесменами и не приняли почти никакого участия в промышленном буме XIX века. Большинство переселенцев либо занимались сельским хозяйством, либо шли на государственную службу. Однако эти ресурсы оказались не беспредельны, а волна ирландской иммиграции не спадала. Со временем выходцы из Ирландии начали проявлять интерес к подрядному строительству и другим отраслям, где имелась возможность использовать политический ресурс для получения выгодных заказов.

 

Евроремонт

Этот рынок с начала 1870-х годов контролировался итальянской диаспорой, и уступать его добровольно она не собиралась. Однако 97% итальянских переселенцев не владели ни английским языком, ни профессиональными навыками, востребованными в промышленности.

Община сводила концы с концами благодаря расцвету дорожного и городского строительства. Образованные итальянцы (их стали называть «падроне») организовывали соотечественников в гастарбайтерские бригады и находили для них строительные заказы, за которые чиновники получали огромные «откаты» за счет средств, сэкономленных на оплате труда.

Борьба с падронизмом и коррупцией в системе муниципального строительства, развернутая конгрессменами-демократами, странным образом совпала с ростом безработицы в ирландской общине. «Таммани-холл» выступил с инициативой объединения итальянских гастарбайтеров в легальные профсоюзы с прозрачной бухгалтерией и достойным уровнем оплаты труда.

Эту идею поддержали некоторые «падроне», заработавшие значительные капиталы на нелегальном посредничестве и стремившиеся их инвестировать вне итальянской общины. Статус профсоюзных лидеров открывал им дорогу в «большой мир», позволял устанавливать связи в политике и бизнесе.

В первые годы XX века началась организация легальных итальянских профсоюзов, хотя большинство участников этого процесса понимали, что затея обречена на провал. Формально профсоюзы были созданы, но их лидеры решали личные задачи – делали политическую карьеру и создавали предприятия, ориентированные на работу вне общины.

 

Назад в гетто

В результате проиграли все. Итальянских строителей немедленно выжили из отрасли ирландские профсоюзы и компании, связанные с «Таммани-холлом». В итальянских гетто царили нищета и разруха. Молодежь сбивалась в уличные шайки – «общества перекрестков», – которые рэкетировали пиццерии и овощные лавки.

Надежды «падроне» прорваться в истеблишмент тоже не оправдались: в политике и большом бизнесе все места были заняты ирландскими католиками и протестантами англо-саксами. Часть бывших «падроне» заняли должности в муниципалитетах и организовали локальные монополии. Так, в Нью-Йорке с начала XX века итальянские кланы контролировали транспортные перевозки, вывоз мусора, а позже и строительство метрополитена. Некоторые вернулись в гетто и, взяв под контроль «общества перекрестков», создали этнокриминальные группировки, из которых позже возникла «Коза Ностра».

 

Разноцветные банки

В начале 1930-х годов итальянские кредитно-сберегательные банки вытеснили из нью-йоркского Гарлема банковские организации, принадлежавшие афро-американским бизнесменам. В обществе еще свежа была память о подвигах Аль Капоне, считавшего, что в деловых отношениях «мудрое слово и пистолет лучше, чем просто мудрое слово». Пресса подняла шум: тема мафиозной атаки на Гарлем напрашивалась сама собой.

Однако специальная правительственная комиссия установила, что итальянские банкиры закрепились в Гарлеме в результате честной конкурентной борьбы. Финансисты-негры слишком навязчиво демонстрировали соседям свое личное благополучие. Итальянцы же вели себя скромно, денег на ветер не бросали и свято блюли семейные ценности. После «черного четверга» 1929 года гарлемские вкладчики перевели счета в итальянские банки, казавшиеся более надежными.

Хотя скандал не состоялся, широкую общественность удивил уже тот факт, что в стране существуют негритянские банки. Пошатнулся сложившийся еще в годы Гражданской войны стереотип о том, что афро-американцы полностью лишены деловых качеств и способны лишь «сесть на шею» трудолюбивых жителей Севера.

 

Гости с юга

После Гражданской войны, действительно, 2,5 миллиона чернокожих безработных приехали в Чикаго, Нью-Йорк и другие города промышленного Севера. Однако такого количества вакансий для неквалифицированных рабочих здесь не существовало, а создавать собственные предприятия беженцы не могли, поскольку не имели ни начального капитала, ни предпринимательского опыта.

Они селились «поближе к своим» – в районах с высокой долей цветного населения, моментально превращая их в трущобы. Белые семьи бежали от такого соседства. Затем из этих кварталов съезжали социализированные «северные» афро-американцы.

Чтобы остановить падение цен на недвижимость, местные маклеры, домовладельцы и представители администрации начали вступать в дискриминационные «соглашения о добровольных ограничениях», которые запрещали продавать и сдавать в аренду негритянским семьям недвижимость в респектабельных районах.

Вскоре обнаружилось, что расовая сегрегация позволяет еще и извлекать сверхприбыли. Например, в чикагском негритянском гетто Саутсайде из-за очень высокой плотности населения арендные ставки и стоимость коммунальных услуг были на 40 – 45% выше, чем в белых кварталах. Это только усиливало межэтническую враждебность и провоцировало расовые волнения.

 

«Черный» доллар

В 1895 году на хлопковой выставке в Атланте негритянский проповедник Букер Тальяферро Вашингтон выступил с программой экономической ассимиляции афро-американцев. «Эта страна требует, чтобы каждая раса измеряла себя по американскому стандарту, а стандарт этот – успех в бизнесе». Вашингтон призывал негров не тратить время на борьбу с дискриминацией, а делать деньги, используя расовую сплоченность и отсутствие конкуренции на негритянских рынках со стороны крупных монополий. «Мы должны создать великую «черную» бизнес-империю, и только тогда Америка признает нас полноценными людьми».

Взгляды Букера на решение расовых проблем разделяли федеральное правительство и деловая элита. Президент Теодор Рузвельт назначил его своим советником, а стальной магнат Эндрю Карнеги пожертвовал $600 000 на создание сети негритянских бизнес-школ. Вашингтон основал промышленный университет для афро-американцев в Алабаме, выпускники которого устраивались на госслужбу или создавали компании под патронажем Национальной лиги негритянского предпринимательства.

Хотя в основном афро-американцы создавали предприятия сферы услуг с микроскопическим оборотом, встречались и настоящие капиталистические монстры – например, страховая компания North Carolina lifeinsurance (капитал в $136 млн) и Independence bank of Chicago (капитал – $56 млн). Они развивались за счет того, что «белые» банки и страховые компании не обслуживали цветное население.

 

Новый Моисей

Первая мировая война создала дефицит рабочей силы. В 1918 году сотни тысяч белых американцев отправились на фронт, и корпорации стали нанимать на их места чернокожих. Это и похоронило проекты Букера Вашингтона. Будущая негритянская буржуазия, бросив свои жалкие парикмахерские и лавки, выстроилась в очереди у дверей кадровиков. В города промышленного Севера вновь устремились мигранты с Юга, а вслед за ними еще и черные беженцы с Ямайки.

Когда американские солдаты вернулись с фронта, вокруг их рабочих мест развернулся торг: профсоюзы настаивали на увольнении черных штрейкбрехеров, работодатели требовали за это 20 – 30-процентного сокращения фондов оплаты труда. В итоге уровень безработицы повысился и среди белых, и среди черных.

Вскоре в США появился новый афро-американский «бизнес-пророк» – ямайский предприниматель Маркус Гарви, более известный как основатель культа растафари. Гарви убеждал чернокожих в том, что они принадлежат к избранному народу и должны отправиться в Африку, обетованною им богом Джа, – там не нужно работать, бананы сами падают с пальм.

Чтобы доставлять «собратьев» в Африку, «гуру» основал судоходную компанию «Blackstar» и начал распространять среди чернокожих ее акции. В 1925 году биржевая комиссия провела тематическую проверку ее эмитента и, не обнаружив в активах никаких плавсредств, кроме персональной яхты президента компании, возбудила против Гарви дело о мошенничестве. Он был выслан из страны, но на родную Ямайку вернулся миллионером и национальным героем.

 

Последняя утопия

Еще одна попытка построения негритянского капитализма была предпринята в конце 1960-х годов администрацией Ричарда Никсона. В негритянских гетто из-за нищеты и безысходности вновь начались расовые волнения, возникли ультрарадикальные группы борцов за права черного меньшинства. Знаменитые «Черные пантеры» днем регулировали уличное движение в Гарлеме, а по ночам охотились на белых полицейских и сотрудников компаний, проводивших политику расовой дискриминации.

В 1965 году в негритянском гетто Уотс в Лос-Анджелесе марш активистов негритянского движения перерос в настоящий расовый бунт. Несколько недель афро-американцы громили город и сражались с полицией. Они успокоились лишь после того, как при поддержке городских властей несколько черных бизнесменов учредили в Уотсе строительную компанию и открыли 800 вакансий.

В 1969 году повторение бунтов ожидалось в большинстве крупных городов США – 11 из 26 негритянских банков закончили год с большими убытками и пригрозили сократить инвестиции в этнический бизнес, если правительство не окажет им поддержки. Администрация зарезервировала около $950 млн налоговых освобождений и льготных кредитов для негритянских предприятий.

На призыв Никсона поддержать этническое бизнес-сообщество откликнулись директора нескольких крупных американских корпораций. Они пообещали по окончании эксперимента поглотить наиболее успешные негритянские компании и ввести их руководителей в советы директоров.

Действительно, в 1972 году в правления GeneralMotors, IBM, ChaseManhattanbank были приглашены афро-американские бизнесмены и общественные активисты. В AT&T даже появился черный президент Джером Холланд. Но позже выяснилось, что против всех этих корпораций Сенатская комиссия по расследованию фактов трудовой дискриминации готовила серьезные обвинения. Например, AT&T в 1960-х годах экономила до $2 млрд в год, нанимая на работу негритянских телефонисток, готовых получать за свой труд немыслимые гроши.

Что же касается программ правительственной поддержки, то о них довольно жестко высказалась NewYorkTimes: «Учитывая, что 55% этнических предприятий, получивших правительственную помощь, обанкротились или были поглощены в течение года, поддержка черного предпринимательства стала хорошим бизнесом для белых джентльменов, распределяющих дотации… Накануне президентских выборов программа превратилась в инструмент подкупа небелого электората, который не получил ничего, кроме пустых надежд».

Еще по теме

архив
Без вести оставшиеся
На этой неделе Минфин объявит победителей конкурса на право работы с деньгами будущих пенсионеров. Участие в конкурсе приняли 60 управляющих компаний. Скорее всего, почти все они получат доступ к пенсионным накоплениям. Внешэкономбанк от имени государства станет управлять деньгами пенсионеров, не принявших решения, какой компании доверить свои средства. Таких будет большинство, поскольку, по данным социологов, граждане не владеют информацией о проводящейся в стране пенсионной реформе. Из уведомительных писем, сообщающих россиянам, сколько средств находится на их пенсионных счетах, Пенсионный фонд (ПФР) пока разослал только малую часть. Каким негосударственным компаниям можно довериться, будущие пенсионеры узнают только по оглашении результатов конкурса. А ведь нужно еще время на то, чтобы сделать выбор. По информации Международной конфедерации обществ потребителей (КонфОП), отделения ПФР не готовы к приему заявлений от граждан, определившихся с управляющим своей пенсией.
Без вести оставшиеся