Имитация реформ на суррогатном рынке
СООБЩЕНИЯ экономических центров о том, что в апреле остановился продолжавшийся пять кварталов экономический рост, сбили с политиков и чиновников налет эйфории. В апреле выпуск продукции с учетом сезонности упал на 1,2%, причем спад имеет "фронтальный" характер: он зафиксирован в электроэнергетике, машиностроении, химической, пищевой, легкой промышленности и т.д. Рост менее 1% был отмечен в цветной металлургии и ТЭКе. Увеличились темпы инфляции.
А еще недавно так приятно было рапортовать о 5 - 10-процентном ежемесячном росте. Правда, рост был чисто статистическим: экономика восстанавливалась после спада. Поэтому, даже если в оставшиеся до конца года месяцы экономика будет оставаться на уровне второй половины 1999 года, по итогам 2000 года рост ВВП все равно будет вполне пристойным - порядка 5%. Ведь объемы производства сравниваются с показателями прошлого года. Зато в следующем году на такую статистическую "малину" рассчитывать уже не приходится.
Самое прекрасное в закончившемся росте - то, что после 17 августа российским правительствам не нужно было практически ничего делать, чтобы экономика поднималась. Только не совершать грубых ошибок. Не дали монополиям поднять тарифы вслед за инфляцией промышленных цен - и доля затрат на энергоресурсы и транспорт резко упала. Монополии субсидировали рост способного к импортозамещению производства. Не допустили накачки экономики эмиссионными деньгами и не стали индексировать социальные обязательства государства (эта заслуга принадлежит "левому" Примакову) - и доля валового продукта, отбираемого государством для перераспределения, сократилась примерно на четверть. Не удерживали (до лета 1999 года) рубль от падения - и импортные товары вытеснила с рынка ценовая конкуренция. Плюс высокие мировые цены на сырьевые товары нашего экспорта - и факторы "роста" налицо. Даже крайне непоследовательная политика в области правового, фискального и валютного регулирования, всевозможного лицензирования и квотирования не могла помешать росту.
Теперь все эти факторы больше не действуют. Недаром Михаил Касьянов вскоре после утверждения премьером забеспокоился по поводу излишнего укрепления рубля, чем вызвал активное недовольство ЦБ, которому пришлось успокоить рынок валютой. Развиваются классические признаки "голландской болезни". Выручка от сырьевого экспорта дает возможность выплачивать внешний долг и наращивать валютные резервы (с начала года ЗВР, несмотря на продажу золота из хранилищ Гохрана, выросли более чем на 52%), однако не позволяет снижать курс национальной валюты. Это лишает конкурентоспособности несырьевые производства. Почти все монополии уже неоднократно повышали тарифы и активно лоббируют следующую индексацию. А поскольку реальные доходы всех потребителей растут медленно, промышленность не может компенсировать рост тарифов повышением цен без снижения объемов выпуска или увеличения кредитов покупателям.
С 2001 года рост может быть только реальным. У правительства и президента много планов относительно того, как этот рост стимулировать. Часть из них даже воплощается: хорошо, конечно, что Минфин не строит новую пирамиду ГКО, не организует глобальных взаимозачетов и придумал на 2001 год бездефицитный бюджет, а ЦБ не раздает кредиты направо и налево. Но это по большому счету все та же политика "неделания глупостей". Единственным позитивным действием стало начало налоговой реформы (см. "Ко" №20). Однако пока реформа получается очень относительная, что признает и само правительство. В минфиновском проекте бюджета-2001 есть два варианта (а вдруг депутаты откажутся снижать налоги). Так вот совокупные бюджетные доходы в случае принятия налоговых поправок снижаются всего на 1,27%. Все остальное - снижение номинального налогового бремени, то есть убийство мертвых душ. Если бы на 2% ВВП снижалась реальная налоговая нагрузка, доходы консолидированного бюджета должны были упасть не менее чем на 5%. Из проекта бюджета понятно, что серьезное снижение государственной нагрузки на экономику начнется не раньше 2002 года. Если правительство и может сделать что-то для экономического роста раньше, то только начав фундаментальные реформы. Пока и государство, и рынок у нас стоят ни на чем: "отрицательный" период новейшей истории не создал адекватных механизмов ни для существования "умного государства", ни для построения цивилизованных конкурентных рынков. Рыночные институты подменены их более-менее искусной симуляцией. Вместо налогов как результата социального контракта между государством, предпринимателями и населением - податное обложение. Вместо банкротства как инструмента сортировки эффективных и неэффективных предприятий - совершенно произвольно регулируемое средство захвата активов и вытеснения собственников. Вместо института акционирования как способа участвовать в собственности и прибыли - средство перехвата рычагов текущего управления финансовыми и товарными потоками. Вместо инвестирования - "капвложения" с сопутствующими внут
ренними и внешними откатами и т.д.
Как превращать имитационные институты в реальные - давно известно: до России по этому пути шли страны Латинской Америки, ЮВА, Восточной Европы. Но каждому шагу от имитации к реальности сопротивляется чей-то интерес. Как говорит руководитель экономической экспертной группы при Минфине Аркадий Дворкович, существующим в настоящее время социальным контрактом все по понятным причинам недовольны. Но в то же время и довольны - ведь каждому что-то перепадает.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
Как справедливо заметил в свое время О. Генри, "обилие сладкого ведет к пресыщению". Применительно к количеству новостей об открытии и разработке углеводородных ресурсов Каспийского моря, обнародованных за последние семь-восемь лет, лучшей характеристики не придумаешь. Видимо, поэтому российские СМИ, привыкшие к многочисленным сенсациям и заявлениям о "контрактах века", заключенных в Казахстане и Азербайджане, оставили без внимания недавнюю публикацию The Washington Post, извещавшую об открытии в казахстанской части Северного Каспия "громадных" запасов нефти. Между тем это открытие может стать решающим в судьбе Каспийского моря, за которым в последнее десятилетие утвердилась репутация "второго Персидского залива" со всеми вытекающими отсюда проблемами - как геополитическими, так и экономическими.