Правда в силе: какими были главные бизнес-конфликты 2020 года
Фото: 123rf/legion-media
Судебный локдаун замел бизнес-конфликты под ковер, но не снизил их числа. Наоборот, сокращение источников прибыли в российской экономике подстегнуло передел собственности. Журнал «Компания» выделил десять наиболее значимых корпоративных войн уходящего года.
С 2014 года весь нарратив русского M&A свелся к поиску связи бенефициаров с силовиками и олигархами из окружения Владимира Путина. Признаки передела активов в их пользу нашлись этим летом даже в политической на первый взгляд драме Сергея Фургала, чья семейная доля в «Амурстали» отошла к людям Ротенбергов. Топ-10 бизнес-конфликтов 2020 года, составленный «Ко», показывает, что поиски «коллективного Путина» в корпоративных войнах по-прежнему приносят плоды. Впрочем, иногда акционеры — это просто акционеры, а всемогущие силовики могут отступить перед финансовыми властями.
1. Merlion и Nginx: пора делиться, умники
Главная особенность этого года: уголовные дела стали использоваться при попытках поглощения IT-бизнеса, рост и капитализация которого привлекают к нему все больше внимания.
Совпадение: стоило группе Merlion объявить о выручке в 331,5 млрд руб., как всех ее совладельцев арестовали по подозрению в организации убийства, которого не было. Фабула преступления тоже странная: неназванный «участник конфликта на Востоке Украины» поведал полиции, что в 2015 году совладелец многомиллиардного бизнеса просил его метнуть «коктейль Молотова» в окно анонимного бизнесмена под Красногорском. Никто не пострадал, но спустя годы метатель зачем-то пришел с повинной.
Еще одно совпадение: стоило американской F5 Network купить за $670 млн российскую Nginx, на чьем ПО работает треть веб-серверов мира, как Rambler Group Александра Мамута вспомнила, что основатель Nginx Игорь Сысоев в начале нулевых работал в «Рамблере». А раз так, «любое использование этой программы без согласия Rambler Group является нарушением исключительного права».
На этом основании полиция возбудила уголовное дело и обыскала московский офис Nginx и дом Сысоева. Одновременно кипрская Lynwood Investments CY «которая может быть связана с Мамутом», подала в суд Сан-Франциско иск к Nginx о возмещении убытков на $750 млн (56,2 млрд руб.) из-за нарушения прав на ПО. Среди ответчиков — американская F5 Networks, купившая Nginx.
После громкого скандала в российском интернет-сообществе Rambler Group отозвала свои претензии к Nginx и Сысоеву, а полиция в июне 2020 года закрыла дело. Но Lynwood Investments готова продолжить тяжбу.
Схожий сценарий можно увидеть и в деле акционера суперкомпьютерной «Т-Платформы» Всеволода Опанасенко.
2. «Югра»: победа Центробанка над силовиками
Непубличный бизнесмен с белорусскими корнями Алексей Хотин приобрел «Югра-банк» в 2012 году. До этого банком управлял экс-замглавы Минтопэнерго РФ Анатолий Фомин. Вклады населения и 98 % всех кредитов Хотин использовал для финансирования своих нефтедобывающих активов, что АСВ истолковало как хищение средств банка. В 2017 году банк потерял лицензию, в 2018 был объявлен банкротом. 19 апреля 2019 года Хотина задержали по уголовному делу о хищении у банка 7,5 млрд руб. Позднее к ним добавилось дело о растрате 283 млрд руб.
После банкротства «Югры» АСВ пришлось потратить на выплаты вкладчикам рекордные 173 млрд руб. В суде Хотин и представитель пострадавших вкладчиков «Югры» заявили, что в банкротстве банка могут быть заинтересованы юристы АСВ, которые получают ежемесячное вознаграждение 8–10 млн руб. и могут получить еще 30 млрд руб. из активов банка. При этом львиная доля вкладчиков остались без компенсаций, а процент удовлетворенных требований кредиторов первой очереди составил всего 4,18 %.
В апреле 2020 года Арбитражный суд Москвы арестовал имущество Хотина на 5,5 млрд руб. В ноябре, после жалоб вкладчиков Владимиру Путину, банкира снова отправили под домашний арест. Тогда же финансовые расследователи из Forensic News сообщили, что 330 млн долларов, принадлежащих банку «Югра» и его владельцу Алексею Хотину, были переведены на счета нью-йоркского отделения Deutsche Bank. По данным издания, партнеры Хотина были связаны со спецслужбами, а сам банкир пользовался поддержкой директора ФСБ Николая Патрушева.
Дело Алексея Хотина интересно не только тем, что это крупнейший страховой случай в истории страны, но и тем, что это один из эпизодов подковерной борьбы экономического блока правительства с силовиками. В 2017 году ЦБ победил прокуратуру, беспрецедентно пытавшуюся оспорить введение в банке «Югра» временной администрации. А потом Эльвире Набиуллиной пришлось лично обращаться с письмом к президенту Путину, чтобы привлечь Хотина к ответственности, и она этого добилась.
3. «Сибантрацит»: семейная сага с «Ростехом» в кустах
Главный вопрос после майского самоубийства угольного миллиардера Дмитрия Босова — кому достанется его группа Alltech и входящий в нее «Сибантрацит» с запасами 674 млн тонн первоклассного металлургического угля и выручкой 125,5 млрд руб. в 2019 году. В 2018 году собственники, по данным РБК, оценивали компанию в $3 млрд (225 млрд руб.)
К активам Босова в Кузбассе, Новосибирске и на Дальнем Востоке присматривались давно. В 2018 году права на один из его разрезов предъявила «Коулстар» близкого к Игорю Сечину Эдуарда Худайнатова, но Босову удалось отбиться. По одной из версий, помогли связи с Сергеем Шойгу, дочь которого была соучредителем в угольном проекте на Таймыре.
6 апреля 2020 года Босов уволил своего партнера по УК «Востокуголь» (стоимость активов 1,8 млрд руб. в 2019 году) и «Арктической горной компании» Александра Исаева за «вопиющие злоупотребления и хищения», ставшие «хорошей возможностью для конкурентов». 30 апреля Исаев возглавил угольный проект близкого к «Ростеху» Альберта Авдоляна. 6 мая Босова нашли дома убитым. В августе суд восстановил права Исаева на 50 % УК «Востокуголь» с половиной Огоджинского месторождения и половиной угольного порта Вера. В сентябре ФАС разрешила «Ростеху» и компаниям Авдоляна выкупить доли «Востокугля» в этих активах. Авдолян с помощью Исаева включит их в свой угольный кластер.
Параллельно развивается спор наследников Дмитрия Босова. Его последняя жена и партнер по Alltech и «Сибантрациту» Катерина Босов* претендует на 77 % активов. Однако суд по иску детей от предыдущих двух браков не дал ей перевести активы в закрытый ПИФ. Претензии на свою долю предъявил и отец Босова. На этом фоне глава AEON Роман Троценко приостановил сделку по покупке «Арктической горной компании» до улаживания конфликта акционеров.
Обстоятельства смерти бизнесмена остаются загадкой, но его бурная биография, тесно связанная со становлением русского капитализма, и схватка за его угольную империю напоминают романы Драйзера.
4. FESCO: призрак Сечина над Владивостоком
В том, что у Зиявудина Магомедова отберут все, сомнений не было еще два года назад, когда бенефициар «Суммы» попал в СИЗО. В 2018 году Магомедов был вынужден уступить «Транснефти» долю в Новороссийском морском торговом порту, а своему кредитору ВТБ — зерновой терминал, четверть «Трансконтейнера» и долю в «Объединенной зерновой компании». Спустя год Якутскую топливно-энергетическую компанию Магомедова выкупила за долги «А-Проперти» близкого к «Ростеху» Альберта Авдоляна. И вот в 2020 году очередь дошла до группы FESCO — крупнейшего контейнерного оператора с выручкой 56,7 млрд руб. Стоимость доли братьев Магомедовых в 2019 году оценивалась в $2 млрд (150 млрд руб.)
В 2012 году на покупку своей доли (32,5 %) Магомедов занял у иностранных банков $1,05 млрд, но спустя пять лет не смог расплатиться и был вынужден взять у ВТБ $680 млн на рефинансирование кредита под залог 74 % акций. В мае 2020 года менеджеры FESCO потребовали от Магомедова вернуть кредит. Сделать это сидевший в тюрьме бизнесмен не мог и в сентябре получил иск о взыскании $1 млрд в Лондонском арбитраже. В ответ он обвинил главу совета директоров группы Лейлу Маммедзаде в пособничестве рейдерскому захвату основного актива — «Дальневосточного морского пароходства» с капитализацией 35,42 млрд руб.
В октябре этого года стало известно, что компаньон Магомедова Марк Гарбер продал свои 23,8 % акций FESCO виргинскому офшору Domidias Ltd и российским компаниям «НоваторИнвест» и «Наутилиус». Эти компании уже контролируют 33,9 % группы и ведут переговоры о выкупе еще 17,4 % акций у американской TPG. В случае успеха они получат контрольный пакет (51,3 %).
Реальным владельцем «НоваторИнвеста» и «Наутилиуса» называют акционера «Локо-Банка» Михаила Рабиновича — давнего партнера РЖД и «Росатома». При этом — совпадение — менеджмент FESCO отдает в управление «Росатому» торговый порт Владивостока. А стратегическим партнером «Росатома» в железнодорожных перевозках выступает конкурент FESCO — группа «Дело» Сергея Шишкарёва. 30 % «Дела» принадлежит тому же «Росатому», а 24,84 % — ВТБ, которому Магомедов должен $680 млн. Взлет непубличного ранее Шишкарёва, который год назад умудрился отбить на торгах «Трансконтейнер» у Романа Абрамовича, связывают с Игорем Сечиным: как и президент «Роснефти», Шишкарёв служил переводчиком с португальского.
О том, что захват FESCO ведется в интересах Шишкарёва, прямо заявил гендиректор Владивостокского морского торгового порта Заирбек Юсупов, против увольнения которого в начале октября массово выступили докеры. «Часть членов набсовета не является работниками FESCO, — заявил он агентству Primpress. — Александр Исурин (президент «Трансконтейнера». — Прим. «Ко») работает на группу компаний «Дело» Сергея Шишкарёва, которая конкурирует с нашим портом. На мой взгляд, преследуя одну цель: передать активы транспортной группы FESCO и порта ВМТП под контроль группы «Дело».
5. Petropavlovsk: челябинская охота на амурское золото
Компания Petropavlovsk PLC, добывающая золото в Амурской области, была основана в 1994 году Питером Хамбро и зарегистрирована в Лондоне. До 2008 года она так и называлась — Peter Hambro Mining. Название Petropavlovsk появилось позже, как синтез имен Хамбро и его партнера, бывшего совладельца «Азиатско-Тихоокеанского банка» Павла Масловского. В 2020 году на фоне роста цен на золото Petropavlovsk стала третьей в России по величине золотодобывающей компанией с капитализацией более $2 млрд. И новые акционеры решили взять ее под свой полный контроль.
В феврале 2020 года конкурент Petropavlovsk, владелец челябинской ГК «Южуралзолото» Константин Струков выкупил у AEON Романа Троценко 24 % акций компании. В июне Струков и представители ряда других акционеров, включая Николая Люстигера (Everest и Slevin, 12 % голосов) и главу Highland Gold Владислава Свиблова, проголосовали за переизбрание совета директоров Petropavlovsk. Павлу Масловскому пришлось покинуть компанию, а группа «уральских спортсменов» во главе с новым и. о. гендиректора Максимом Мещеряковым попыталась сменить руководство трех ключевых рудников — Покровского, Маломырского и Албынского. Попытка закончилась погромом в московском офисе «Покровского» и уголовным делом против Мещерякова.
В ответ основатели Petropavlovsk инициировали расследование в лондонской Комиссии по поглощениям. А арбитраж Амурской области по иску гендиректора УК «Петропавловск» Сергея Ермоленко приостановил регистрацию изменений в учредительных документах головной компании и трех рудников. Советник Saveliev, Batanov & Partners Юлия Михальчук называет эти обеспечительные меры уникальными: в России по таким делам они вообще накладываются редко — тем более что Ермоленко акционером не является. Новый совет директоров в долгу не остался и поручил KPMG расследовать сделки Ермоленко на предмет контрабанды золота. Инициаторы конфликта рассчитывают на долю стоимостью около 96 млрд руб.
Стоит ли за челябинским золотопромышленником Струковым кто-то более могущественный, пока неясно. В 2017 году Питер Хамбро обвинял в «тайном захвате власти» Виктора Вексельберга, чьим структурам тогда принадлежало 47 % акций компании. Хамбро тогда был выведен из ее совета директоров, а представители «Реновы» пытались объединить Petropavlovsk с «Золотом Камчатки» Вексельберга. В тот раз основателям Petropavlovsk удалось отбиться. Теперь Telegram-каналы пишут об интересе к активам компании со стороны ВТБ, но в банке утверждают, что он в конфликте не участвует. 30 ноября гендиректором Petropavlovsk PLC был назначен Денис Александров из Highland Gold.
6. ПАО «Кокс»: невестка с Ротшильдом против свекра
Очередная семейная история — в ПАО «Кокс», одном из ведущих мировых поставщиков товарного чугуна и кокса с выручкой 86,7 млрд руб. С 1999 года, когда основатель компании Борис Зубицкий был избран депутатом Госдумы, «Коксом» по доверенности управлял его старший сын Евгений. После смерти отца-основателя невестка Зубицкого-младшего и владелица 16 % акций Виктория Казак предъявила ему и УК «Промышленно-металлургический холдинг» иск на 8,4 млрд руб.
Активы Евгения Зубицкого в 2019 году оценивались в $500 млн (37,5 млрд руб.) Претензии были связаны с покупкой Зубицким в 2017 году 8 % акций «Кокса» у дочернего АО «Комбинат КМАруда». Цену пакета в 2,8 млрд руб. невестка сочла кратно заниженной, отметив в иске, что даже из нее продавцу перепало лишь 100 млн руб. Казак потребовала от Зубицкого возместить «Коксу» 1,98 млрд руб., выплаченные ему в качестве зарплаты. По ее мнению, вознаграждение завышено относительно других компаний отрасли.
Иск вышел продуктивным: в 2019 году 17 % акций Зубицкого перешли к топ-менеджеру Rothschild & Co Ричарду Джону Мартину. А управляющий директор Rothschild в странах СНГ Джованни Салветти был выдвинут в совет директоров «Кокса». Его кандидатуру — наряду со своей — внесла Виктория Казак.
В октябре 2020 года ей удалось оспорить в суде решения акционеров компании от 2018 года о выдаче займов дочерним структурам. Несмотря на то, что схемы вывода денег из компаний очень распространены, юристы отмечают, что подобных споров в России пока очень мало. И это важный прецедент.
7. Дело Грудинина: клубника как вызов миропорядку
30 октября Арбитраж Московской области постановил взыскать с директора «Совхоза им. Ленина» Павла Грудинина 1,1 млрд руб. в пользу других акционеров компании. Все апелляции ответчика отклонены. Поскольку таких денег у предпринимателя-коммуниста нет, у него могут изъять дорогую землю сразу за МКАДом, где Грудинин, вопреки окружающей урбанине, выращивает клубнику. На эту землю стоимостью около $1 млрд давно положили глаз девелоперы. Стоимость доли Грудинина с учетом офшоров оценивают в $500 млн (37,5 млрд руб.)
Претензии к Грудинину предъявили сразу с трех сторон. Несколько бывших пайщиков совхоза требовали признать незаконным само создание ЗАО «Совхоз им. Ленина» в 1995 году и вернуть им их земельные паи. Ряд акционеров требовали компенсировать им ущерб, якобы причиненный в ходе продажи участка земли IKEA. Бывшая жена требовала у Грудинина 42 % акций совхоза. И все эти требования судами удовлетворены.
Сам Грудинин называет заказчиком атак на него крупнейшего лендлорда Подмосковья, девелопера Дмитрия Саблина, который, как он считает, хочет застроить его клубничные поля.
В 2018 году Грудинин участвовал в президентской кампании, поэтому главный вопрос звучит так: это Кремль решил наказать кандидата-спойлера за невольную популярность, как в случае с Фургалом, а земельные рейдеры воспользовались опалой?
Сам предприниматель говорит, что на выборы он пошел ради защиты бизнеса. Но если так, он ошибся эпохой, понадеявшись на публичность, которая лишь обозлила политических администраторов. И получил кампанию в СМИ с поиском его заграничных вилл. Их так и не нашли, но зато очень быстро «восстановили права акционеров».
8. «Деловые линии»: Набиуллина и «Альфа» против Керимова и Следкома
Конфликт акционеров группы «Деловые линии» начался 10 лет назад. Поссорившись с ее главой Александром Богатиковым из-за дивидендов, один из основателей продал 30 % акций группы инвесткомпании «А1», входящей в «Альфа-групп». Новые акционеры углубились в отчетность крупнейшего грузоперевозчика, и вскоре в «Деловых линиях» начались налоговые проверки.
Рассчитывая откупиться от претензий, Богатиков заключает с гендиректором «А1» Михаилом Хабаровым договор. По его условиям Хабаров помогает Богатикову консолидировать 100 % в «Деловых линиях». При этом Хабаров и «А1» получают опцион о выкупе 30 % группы за $60 млн, а Богатиков передает в «Деловые линии» 100 % в своих офшорах, связанных с группой. Но вскоре у партнеров возникли разногласия по опциону, а у «Деловых линий» опять начались проблемы с налоговой. «Газпромбанк» заморозил счет группы, Богатикова арестовали по делу о недоимке 1,6 млрд руб.
Вытащить его из камеры помог депутат Госдумы Заур Аскендеров, близкий к Сулейману Керимову. Опасаясь новых налоговых проверок после ссоры с Хабаровым, Богатиков предложил Аскендерову войти в капитал группы. В начале 2018 года у «Деловых линий» сменились акционеры — контроль перешел к холдингу «0578», связанному с окружением Керимова.
Хабаров подал в лондонский арбитраж иск о невыполнении условий опциона. В начале 2020 года тот обязал Богатикова выплатить компании Хабарова и «А1» $58 млн (4,3 млрд руб.). Но 9 октября Пресненский суд Москвы по заявлению Богатикова арестовал Михаила Хабарова. По версии Следкома, он обещал Богатикову иммунитет от налоговой в обмен на вознаграждение, похитив 900 млн руб. На момент ареста Хабаров был первым зампредом банка непрофильных активов «Траст», принадлежащего ЦБ.
Между тем связи у Михаила Хабарова действительно серьезные: поддержать его в суд пришли совладелец «Альфа-групп» Косогов, глава А1 Елинсон и предправления госбанка «Траст» Соколов. 19 октября Соколов в интервью РБК назвал арест Хабарова «ударом для инвестклимата и предпринимательства». 22 октября глава Центробанка Эльвира Набиуллина лично вступилась за Хабарова перед Владимиром Путиным, сообщил Forbes. 28 октября Следком попросил суд отпустить Хабарова под домашний арест.
9. «ВСМПО-Ависма»: свои люди не сочлись
Еще один конфликт, связанный с Ростехом, — на этот раз внутри госкорпорации. В 2006 году, когда Сергей Чемезов, его компаньон Михаил Шелков и партнер Михаил Воеводин входили в совет директоров титанового гиганта «ВСМПО-Ависма», трудно было представить, что спустя 14 лет из-за пандемии нового вируса спрос на титан упадет почти до нуля, а им самим придется выяснять отношения в суде. Тем не менее в августе 2020 года против Воеводина возбудили уголовное дело о хищениях, а сама компания в арбитраже потребует от него компенсации убытков на 4 млрд руб.
Уволенного Воеводина, отработавшего гендиректором «ВСМПО-Ависмы» 10 лет, обвиняют в том, что под его руководством компания продавала швейцарскому трейдеру Interlink ферротитан и стружку в рассрочку с 30 %-ным дисконтом и доставкой за счет продавца, потеряв на этом 3,8 млрд руб. Еще 256 млн руб. компания потеряла на поставках сырья для производства оксида скандия на Лермонтовский ГМЗ после падения цен на этот металл.
Странность этой истории в том, что уже в октябре стороны заключили мировое соглашение, по которому Воеводин выплачивает компании 1,95 млрд руб., а та считает спор урегулированным и не толкует этот платеж ни как признание вины директора в возникновении убытков, ни даже как признание самого факта убытков. Но, комментируя ситуацию в СМИ, представители «ВСМПО-Ависмы» продолжают называть это «компенсацией», не уточняя — чего, а адвокат Воеводина настаивает, что тот оказал компании «финансовую помощь».
По мнению юристов, война толкований свидетельствует, что конфликт не исчерпан. Тем более что уголовное дело против Воеводина не прекращено. Интригующие условия мирового соглашения собеседники «Ко» в отрасли связывают с тем, что акционеры «ВСМПО-Ависмы» могли знать о его сделках. Но массовые увольнения в моногороде и сокращение производства вынудили их искать крайнего.
10. Baring Vostok: Калви сидит, чтобы не сели другие
Самый громкий бизнес-конфликт последних трех лет завершен: 28 октября старейший в России инвестфонд Baring Vostok Майкла Калви и компания «Финвижн» банкира Артема Аветисяна заключили мировое соглашение по делу банка «Восточного». По его условиям стороны отзывают из судов все иски, а «Восточный» получает 2,5 млрд руб. компенсации по делу, из-за которого Калви второй год сидит под домашним арестом. Рыночную стоимость спорных активов из дела Калви оценивают в 4 млрд руб.
В 2016 году банк «Восточный экспресс» фонда Baring Vostok объединился с «Юниаструм банком» Аветисяна в банк «Восточный». У фонда Калви было в нем 52 %, а у Аветисяна 40 % плюс опцион на еще 9,9 %. Из-за этого опциона, определяющего контроль над банком, партнеры и поссорились. Сторона Аветисяна утверждает, что банк Калви перед слиянием скрыл необходимость докапитализации на 9 млрд руб. Сторона Калви — что Аветисян перед слиянием вывел активы из «Юниаструма», поэтому Baring Vostok не захотел исполнять опцион. Этот спор Baring Vostok проиграл, в итоге Аветисян получил контроль в «Восточном экспрессе», а Калви с партнерами оказался в СИЗО по обвинению в хищении 2,5 млрд руб. у банка «Восточный». Сумма эта возникла в деле как разность между стоимостью активов по версии финансистов и по версии следствия.
Financial Times со ссылкой на анонимные источники писала, что оправданию Калви противятся влиятельные силовики и первый вице-премьер Андрей Белоусов, чьим протеже называют Аветисяна. Иначе бы пришлось объяснять Владимиру Путину мотивы громкого преследования.
Особенность этого дела, как и дела Михаила Воеводина, в том, что мировое соглашение по арбитражному делу не означает прекращения уголовного дела, даже если одно вытекает из другого.
«Система по-прежнему не способна признавать свои ошибки»
«Корпоративные конфликты носят сейчас более затяжной характер, потому что все рассматривается медленнее, и наносят больше ущерба участникам, — подводит итоги года правозащитник, сопредседатель "Партии Роста" Александр Хуруджи. — Достоянием СМИ они становятся только в момент, когда кого-то сажают в следственный изолятор. Мы это видим по "Тольяттиазоту", по Baring Vostok, по делу Мазурова, по делу Хабарова. Появляется все больше конфликтов из прошлого: если раньше они были как правило двух-трехлетней давности, то теперь "постарели". Основанием для проверки всё чаще становятся истории пяти-, семи- и даже десятилетней давности.
Активность бизнес-омбудсмена Титова по защите предпринимателей привела к тому, что по экономическим статьям не удается долго держать предпринимателей в СИЗО. И теперь им всё чаще пытаются вменять общеуголовные статьи, как, например, с Merlion. Или как в деле белгородских энергетиков, которых по заявлению МРСК Центра продержали в СИЗО пять лет по 210-й статье, а потом их по ней оправдали.
При этом никто по-прежнему не признаётся, что он автор уголовного преследования и что эта дубина используется для достижения экономической цели в корпоративном конфликте. Система по-прежнему не способна признавать свои ошибки. Например, прокуратура выступает против ареста, как в деле Всеволода Опанасенко, а его продлевают. Человек просидел почти год, его бизнес остановлен, но ущерб никто не признаёт.
Но у меня есть хорошие предчувствия, что все это порядком поднадоело лицам наверху и следующий год может стать поворотным. Заявления нового генпрокурора Краснова дают надежду, что с посадками предпринимателей потихоньку будет наводиться порядок. Выносятся оправдательные приговоры, прекращаются дела. Если мы раньше фиксировали один такой случай в год, то сейчас они стали периодически появляться. Например, недавно налоговая проиграла дело против руководителя Zenden. Это хорошие признаки», — считает Хуруджи.
* признана в России иноагентом.Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
