«Кажется, санкции надолго»
Внешнеполитический кризис, санкции, рецессия, отток капитала — не самые благоприятные обстоятельства для развития финансового рынка. Тем не менее стране все равно требуются инвестиции для новых проектов. О том, как себя чувствует инвестиционная сфера в новых условиях и что делать профессионалам финансового рынка, «Ко» беседует с человеком, который на любых публичных мероприятиях не боится отпускать самые острые и нелицеприятные замечания в адрес и властей, и коллег, — с председателем наблюдательного совета группы компаний «Алор», президентом Российского биржевого союза, председателем Экспертного совета по защите прав потребителей при Службе Банка России по финансовым рынкам (СБРФР) Анатолием Гавриленко.
«Любые инвестиции пугливы»
— Анатолий Григорьевич, можно ли все-таки принять какие-то меры, чтобы привлечь в экономику «длинные» деньги?
— Любые инвестиции очень пугливы. Не случайно какие-то чрезвычайные события, санкции и даже только разговоры о них оборачиваются мгновенным снижением биржевых рейтингов, падением индексов. Народ сразу начинает выводить деньги с рынка. На мой взгляд, предсказуемость важнее даже самого политического режима. Очень часто ставится знак равенства между доверием инвесторов и демократией или свободой слова. Это неправильно. Если, например, инвестор уверен в диктаторе, который стабильно держит все в кулаке, да еще у инвестора прекрасные отношения с любовницей диктатора, то он и в этом случае легко вкладывает деньги. При советской власти инвестировали же в диктаторские режимы. А вот когда нет стабильности и предсказуемости, то деньги точно не придут.
— А нашу политику можно назвать предсказуемой?
— Я, например, даже предположить не мог, что с пенсионными накоплениями будет происходить то, что происходит сейчас. На мой взгляд, сегодня вопрос номер один — решение по пенсионным деньгам. Между прочим, пенсионные деньги, собранные в негосударственный пенсионный фонд, становятся по статусу институциональными. И они так же нуждаются в защите, как и средства розничных инвесторов. Еще одна важная для фондового рынка тема — воспитание или формирование отечественного инвестора. Во всех бедах есть и положительные стороны (это очень точно отражено в идиоматике русского языка: «Нет худа без добра» и пр.). Многие говорят, что из-за Крыма от нас отвернутся западные инвесторы. Возможно, это так. Но есть огромное количество россиян, присоединение поддерживающих. Я плохо понимаю, почему в условиях 80-процентной поддержки населением присоединения Крыма государство не выпустило специальных крымских облигаций, не сделало крымский заем. Как финансист, я считаю, что это была бы классная идея. Тот, кто верит, что присоединение необходимо, мог бы поддержать его не просто громкими разговорами, даже не поездкой в Крым, а например, ста рублями. Эти облигации разошлись бы как горячие пирожки. Тогда не требовалось бы искать 800 млрд руб. на развитие Крыма, тогда не было бы повода для недоброй зависти к Крыму со стороны других российских регионов. Если бы мы собрали даже часть требуемой суммы с населения, по-другому развивался бы даже политический процесс. Инвестиции — это и есть вера. И что не менее важно, тогда бы увеличилось число отечественных инвесторов, новых участников рынка. Но государство вместо этого заявило: не волнуйтесь, у нас деньги есть. Но на самом деле — нет. Потому что, если бы они были, мы не принимали бы такого количества причудливых поз еще три года назад, чтобы заманить иностранных инвесторов. Я еще тогда призывал: давайте обратимся к российскому инвестору. Уверен, что до тех пор, пока россиянин не поверит в нашу экономику и не начнет из-под подушки вытаскивать деньги, нормальный западный инвестор не придет, если, конечно, он не спекулянт или не стремится пристроить «суперпроект», который больше нигде не нужен.
«На выходе — минус»
— А что еще нужно, чтобы «пробудить» отечественного инвестора?
— Важными условиями я бы назвал финансовую грамотность и защиту прав инвесторов. Никакого российского инвестора быть не может, если он не понимает, что творится на рынке, и не уверен, что может защитить свои деньги. По образованию, например, мы не хуже, и даже лучше американцев. Но у них 60-70% домашних хозяйств инвестируют свои средства в экономику страны, а у нас — только один процент, и число это не увеличивается. «Народное» IPO у нас провалилось: проект банка «ВТБ» оказался неудачным. Инвесторам просто отдали их средства обратно. С одной стороны, это классно, что люди вернули свои деньги, с инфляционными, правда, потерями; с другой — можно было найти возможность дать акциям ВТБ сильнее вырасти, не манипулируя рынком. Тогда инвесторы могли бы продать свои акции с выгодой и поверить в рынок. Я бы сейчас особо выделил важность молодежной инвестиционной политики. Мы в 14 лет разрешаем человеку становиться бизнесменом, поэтому просто обязаны обеспечить защиту молодому инвестору. Надо рассматривать финансовую грамотность как обязательный предмет в школах, вузах, трудовых коллективах. Очень интересная для повышения финансовой грамотности группа — солдаты срочной службы. Это очень удобная, организованная аудитория для проведения просветительской работы — в прямом смысле целая армия потенциальных инвесторов.
— Граждане, которые хотят стать инвесторами, обычно становятся участниками инвестиционных фондов. Когда-то паевые инвестиционные фонды рекламировались как альтернатива банковским вкладам. Почему же сейчас участники фондового рынка уступили банкам работу с населением?
— Да не уступали они ничего. Паевые инвестиционные фонды напрямую зависят от развития российского фондового рынка. Вот посмотрите (показывает на дисплее компьютера текущий индекс РТС): три года я наблюдаю одни и те же цифры — 1,2 или 1,3. Это стагнация. Финансисты часто переоценивают значение финансового рынка, ведь он вторичен. На первом месте — производство, сельское хозяйство, добыча полезных ископаемых, производительность труда. Если с реальной экономикой все нормально, то тогда есть предпосылки для развития финансового рынка. Он может развиваться и в отрыве от реальной экономики, но закончится это все, как в США, где финансовый рынок активно рос, росли сложные деривативы, несмотря на то, что в экономике ничего хорошего не происходило. А потом — раз, и Lehman Brothers не стало. ПИФы как были, так они и остались, но люди перестали вкладывать в них деньги, потому что на выходе или «»минус«», или «»ноль«». Не растет производство, электроэнергетика, не растет стоимость акций, потому что предприятия не развиваются: то кризис, то теперь санкции. Свою ложку дегтя вносит и большое количество жуликов, работающих под видом финансового рынка. Или вот еще тема — Forex. Посмотрите, как участники этого рынка позиционируют его — как биржу. А Forex у нас пока не совсем в правовом поле, он далек от биржи, там многие люди расстаются с последними деньгами не всегда по рыночным причинам... Отдельная тема — потребительские кооперативы. Микрофинансами у нас сейчас занимаются около 4000 организаций, из них только 2000 ассоциировано, то есть работают по каким-то стандартам, и при этом остальные 2000 стараются всячески избежать прозрачности. Спрашивается: как простому человеку определиться в этой истории? Государство же пока очень терпимо относится к подобным «особенностям».
«Команда получена именно на западном авианосце»
— Вы упомянули про пенсионные накопления. В мае 2013 г. вы написали письмо Владимиру Путину, в котором попросили рассмотреть вопрос расширения возможностей использования средств пенсионных накоплений граждан для развития экономики РФ. Чем в итоге руководствовалось правительство? Можно ли сказать, что государство «»кинуло«» и население, и инвестфонды?
— Если и принимаются решения, которые нам не нравятся, это не значит, что они неправильные. Только дальнейшее развитие событий может показать, насколько были правы те или иные. Да, нам нужно говорить о том, что мы считаем важным и правильным. Но нашу позицию ответственные чиновники не обязательно должны принимать на ура. Ведь отвечать же за результат именно им. Даже если со временем станет ясно, что сегодняшнее решение ведомства — ошибка, я уверен, что это не зловредность, не враждебность, не вредительство, а добросовестное заблуждение. Как было в случае с переименованием милиции в полицию. Ведь решения принимаются в зависимости от информации, которой участники рынка не всегда владеют. А еще многое зависит от уровня IQ, образования и жизненного опыта человека, решение готовящего. Иногда надо попытаться ему объяснить, к чему это может привести. А если не получается, тогда просто остается пожалеть нас всех и погоревать, что у нас так худо с талантами, с образованием, с профессиональными экономистами. Я бы к этому относился более спокойно. Я не верю, что кто-то специально хочет сделать кому-то хуже.
— Как на фондовый рынок влияют санкции? Ваши прогнозы развития ситуации.
— Я не верю высказываниям некоторых чиновников: России санкции нипочем, у нас всего и так хватает. Мне близка позиция, озвученная руководством страны: высказана реальная обеспокоенность экономическими ограничениями. По большому счету меня тревожат не конкретные санкции или ограничения в 30 или 90 дней, а то, что остановилось движение, которое мы осуществляли последние 15-20 лет: на пути к открытости, к созданию международного финансового центра, к отмене еще советских ограничений. Наши экономики, как два огромных авианосца, шли навстречу друг другу. Наконец сближение. И вдруг звучит команда: «Стоп сближение! Разворот!» Причем команда получена именно на западном авианосце. Сближение по инерции продолжается еще какое-то время, но цели уже нет. С другой стороны, мы живем на одной планете, нравимся мы кому-то или не нравимся, с нами будут если не договариваться, то хотя бы разговаривать. Мы обречены договариваться. Деваться нам с этой планеты некуда: организовать Новороссию на Марсе невозможно. У кого-то может возникнуть иллюзия, что санкции быстро отменят, но, мне кажется, это надолго: я не очень верю, что в ближайшей перспективе мы будем готовы отдать Крым, а за это станут цепляться. Уже сейчас мы видим, как многие западные инвесторы сворачивают инвестиции, продолжается активный вывод капитала. Алексей Валентинович (Улюкаев. — Прим. «Ко»), наш министр экономического развития, называл цифру в $100 млрд оттока капитала в год как очень плохой показатель, а сейчас в прогнозах речь идет уже о $120 млрд. Это, конечно, грустно. А вместе с другой цифрой — 120 000 человек, как правило, молодых и очень думающих, покинувших Россию в последнее время, это печально вдвойне.
«Не дожидаясь прекрасной старости»
— Но при этом государство у нас все время затевает крупные инвестиционные проекты, например, реконструкцию БАМа, строительство моста в Крым, в которые подтягивает деньги откуда может — и из Фонда национального благосостояния, и из пенсионных накоплений. В долгосрочном плане способствует ли это увеличению инвестиций в российскую экономику?
— Если само государство уверенно инвестирует деньги в себя, в свои проекты, это становится предпосылкой для таких же инвестиций, но уже из других стран. Любые иностранные вложения опираются на стабильность и выгоду. Если государство говорит: «»Я готово само вложить в строительство этой дороги 60% средств и ищу инвестора на 40%«», то участие государства повышает надежность этого проекта и дает гарантии для инвестора.
— А как вы относитесь к идее государственно-частного партнерства?
— ГЧП — это очень полезная вещь. В рамках федерального закона №115—ФЗ «О концессионных соглашениях» в России уже реально построены десятки концессионных объектов. Наше законодательство, конечно, пока неидеально. Рынок постоянно просит, чтобы вносились изменения в законы, государство идет навстречу — выходят дополнения, разъяснения, например по инфраструктурным облигациям. Рынок пытается доказать государству, что есть инфраструктурные облигации, которые может выпустить любая компания под любой проект, а есть концессия, которую берет компания в рамках ГЧП, и тогда выпускаемые облигации должны иметь более высокий уровень. Например, они могли бы войти в ломбардный список Центрального банка, и, таким образом, выросла бы их ликвидность. Государство пока к этому не готово, но в целом наблюдается движение навстречу пожеланиям инвесторов. И рынок на это отвечает успешными проектами. Один из них, известный многим, — это платный участок трассы Москва — Минск в обход подмосковного Одинцово. Введенный в конце прошлого года, он уже сейчас пропускает до 70 000 авто в сутки. Я очень надеюсь, что проект будет успешным. Он уже делает жизнь людей лучше. Среди подобных концессионных проектов и физкультурно-оздоровительные комплексы в Нижнем Новгороде (построены с инвестиционным участием НПФ «Промагрофонд»), и Ледовый дворец в Ульяновске (финансирование строительства организовано компанией «Волга-Спорт» путем размещения документарных неконвертируемых процентных облигаций на сумму 1,9 млрд руб. Источники финансирования — средства негосударственных пенсионных фондов, находящиеся в доверительном управлении ЗАО «Лидер». — Прим. «Ко»). Не дожидаясь прекрасной старости, когда можно будет воспользоваться пенсионными накоплениями, человек уже сегодня может улучшить свою жизнь благодаря разумному вложению этих денег: пользоваться ФОКом, катком, построенными на его пенсионные отчисления. Конечно, надо эту деятельность расширять, гармонизировать правовое поле. Я считаю, что это имеет прекрасные перспективы, и надеюсь, что будет принято правильное решение по поводу пенсионных денег.
«Сейчас фондовый рынок подстраивается под стандарты банковского»
— Как вы относитесь к тому, что мегарегулятором фондового рынка стал Центробанк? Плюсы и минусы этого решения и последствия госрегулирования?
— До вступления в силу этого решения я относился к нему с большим недоверием и осторожностью. Сейчас осторожность осталась, а недоверие постепенно проходит. Я не сторонник одного мегарегулятора, отвечающего и за микрофинансы, и за депозитарную деятельность, и за весь огромный фондовый и банковский рынки. Это очень сложная конструкция, скорее всего, я бы видел регулятора отдельным ведомством, не слабее Центробанка по полномочиям. Такой же пример мы видим в США. У нас в силу неразвитости рынка пока не так. Сейчас наш фондовый рынок во многом подстраивается под стандарты другого рынка — банковского. Но банковский и небанковский финансовые сектора очень различаются. В перспективе я вижу автономию регулирования фондового рынка, пусть и в рамках Центробанка. Важным моментом для формирования положительного отношения к мегарегулятору стал и личностный фактор. Сейчас Службу по финансовым рынкам возглавляют молодые и образованные люди — первый заместитель председателя ЦБ Сергей Швецов и его зам Владимир Чистюхин. Они вполне вменяемые профессиональные рыночные люди, прекрасно понимающие, как работает рынок. Господин Швецов начал свою работу с того, что попросил рынок дать ему KPI. В итоге накидали около двухсот «»наказов«», и в конце августа он собрал участников рынка и рассказал о том, что удалось сделать. Простая, естественная, казалось бы, вещь, но именно это и радует. В рамках нашей экономики очень нечасто происходит такое спокойное и эффективное общение регулятора и рынка, а для участников рынка это очень важный и комфортный сигнал, как улыбка для человека.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
